На книжном стенде в библиотеке висела табличка: «Губернатор – писатель». Под ней были расставлены книги Салтыкова-Щедрина.
- В следующий раз назовите выставку «Губернатор – художник», - предложил я. - И посвятите ее нашему губернатору. И репродукцию картины «Блины» повесьте. На аукционе он продал ее владельцу мясокомбината за 3 миллиона рублей.
После этого я уселся в кресло и взял с полки первую попавшуюся книгу. Это был не Салтыков-Щедрин, а Семёнов Кирсанов. Открыл наугад и прочитал вслух:
«Дай, любимая, мне губки,
Поцелую заново,
У тебя ведь вместо юбки
Пятый том Плеханова».
Все встало на свои места. Сегодня все, что происходило вокруг, говорило о взаимозаменяемости. Губернатор делает вид, что он художник. Пятый том Плеханова делает вид, что он – юбка. Но одной взаимозаменяемости было недостаточно
И тут на помощь пришел Салтыков-Щедрин с его «Благонамеренными речами».
«Я родился в атмосфере обуздания, - написал он в позапрошлом веке, - я таинственною пуповиной прикреплен к людям обуздания. От ранних лет детства я не слышу иных разговоров, кроме разговоров об обуздании (хотя самое слово «обуздание» и не всегда в них упоминается)…»
Вот теперь все окончательно упорядочилось. Вокруг царит атмосфера взаимозаменяемости и обуздания. Именно такая связка обеспечивает бесперебойную работу государственной машины, но при этом убивает необузданную любовь к жизни. Но это уже мелочи.