(Продолжение. Начало в №№ 197-210). Текст «Свидетелей пустоты» написан в 1995
19. Открытие
«Теперь мне кажется, что я никогда не узнаю - что случилось с Черемуховым,- подумал Попов на следующий день, втискиваясь в автобус. - Если только он сам объявится и всЁ не разъяснит».
На остановке возле театра капитан неожиданно для себя сошел. Идти в театр не было никакой необходимости. Он точно знал, что Эн в это время, - а было часов восемь вечера,- там быть не может. Тем более Попов вообще не знал - хочет ли он ее видеть.
И все же он приблизился к театру и на почти пустой улице встретился глазами с хмурым человеком, чье лицо, окутанное серой бородой, было ему знакомо. Точно так же выглядел театральный сантехник. То же самое бледное лицо, погребенное под бесформенной бородой.
- Здравия желаю, господин капитан,- пробурчал человек, проходя мимо.
- Как недра всеми любимого театра? - попытался пошутить Попов.- Нет ли опасности погрязнуть в нечистотах?
Сантехник задержал свой ход и, обернувшись, произнес:
- Если бы я знал, что такое случится - никогда бы не связал свою жизнь с искусством.
Сам не знаю - откуда это берется... Откачиваем каждый день, даже в выходные вызывают, - ничего не помогает.
- Чудеса.
- Никогда бы не подумал, что так может быть.
Попов хотел идти дальше, но опять-таки для себя неожиданно спросил:
- Как там поживают наши заслуженные деятели?
- Да я никого не вижу, все в отпуске. Только Кареглазов заходит, у него тут мастерская поблизости.
- Мастерская?
Интересно, что имеется в виду? Мастерская...
- Целый столярный цех. Человек десять рабочих, делают мебель...
- И Кареглазов - владелец?
- Конечно.
- Вот как.
Не прощаясь, Попов пошел дальше, сам не зная, чем заинтересовала его эта новость. Разве что тем, что его представления о Кареглазове совсем не совпадали с тем, что он слышал.
Он считал, что сценограф, погруженный в пучину чужих мыслей, личность, заполняющая собой театральное пространство. Попову казалось, что Кареглазов достаточно беден, чтобы думать только о деньгах. В общем, Попов был собою разочарован. Он хотел бы считать, что умеет разбираться в людях. «Хорошо, если это не будет непростительной ошибкой»,- надеялся капитан, вновь распахивая папку с делом. Это было спустя двенадцать часов после разговора с сантехником. А еще через сутки Попов узнал, что
Кареглазов куда богаче, чем он ожидал. Ему сообщили, что кроме мебельного производства, сценограф владеет сетью магазинов «Очи черные», где торгуют, в основном, ювелирными изделиями.
Что его вообще держало в театре?
Попов пожалел, что его раньше не заинтересовала эта личность. Причем Кареглазов последние годы не скрывал, что живет не только на зарплату. В прошлом, разумеется, это ему могло стоить свободы, но сейчас все для него изменилось. Даже пришедший недавно в театр сантехник знал, что сценограф владеет мастерской. Только Попов ничего не ведал. Про ювелирные магазины, правда, знали немногие.
Могло ли это приблизить следствие к разгадке исчезновения известного режиссера? Пока что оба факта не имели друг к другу никакого отношения.
Прошло не менее десяти дней, и Попов, как ему казалось, приблизился к разгадке. Для этого пришлось изучить сотни бухгалтерских документов, которые, к тому же, пребывали в театре в полном беспорядке. Например, отсутствие некоторых финансовых документов. Хорошо бы было все-таки увидеть документы, но и их отсутствие говорило о многом.
Пока документов не было, Попов спокойно мог представить, что значительные суммы уходили на личные нужды Черемухова, Кареглазова, кого-то еще. Правда, последующие проверки, сколько бы их не было, не нашли у Черемухова сверхдоходов. Но Попов
был уже воодушевлен и его ничего не могло остановить. Он представил, что, возможно, происходило следующее: не государственные деньги похищались в театре, а наоборот, личные деньги Кареглазова, по просьбе Черемухова, вкладывались в спектакли.
Вполне могло случиться, что сценографу, по вине Черемухова, не удалось их вернуть. И главный режиссер был наказан.
Фантазия Попова работала еще лучше, чем сам Попов. Сожалел он об одном - в его версии не было отведено никакой роли Святогору, фигуре, как он считал, слишком крупной, чтобы остаться не у дел.
Алексей СЕМЁНОВ