Сейчас пишут, что террористы в Париже добились своего и что они победили. Например, Евгений Гришковец написал: «Французы сейчас не признают своего поражения и кровавую победу террористов… Они также не хотят признавать, что идёт война… Они не желают признать свою слабость».
Я бы не назвал нападение на французский еженедельник Charlie Hebdo и на кошерный магазин – безоговорочной победой террористов. Скорее это не победа, а ничья. Предыдущий номер Charlie Hebdo вышел тиражом 60 тысяч, а нынешний, после нападения, - тиражом 3 миллиона. На обложке этого нового номера не должно было быть карикатуры на пророка Мухаммеда, а теперь карикатура на Мухаммеда там есть. Пророк там появился – на зло фанатикам-террористам. Едва ли этого хотели добиться террористы.
Тому же Гришковцу показалось, что на лицах миллионов парижан, вышедших на улицы в воскресенье, был страх. Будто бы он и вывел всех этих людей на улицы. Это вряд ли.
Те, кто боится, остались дома. Не страх вывел, а нежелание бояться. При этом я согласен с надписью, которую Гришковец повторил в своём тексте несколько раз: «Я не Шарли».
Миллионы людей по всему миру теперь говорят и пишут: «Я – Шарли». Показывают единство.
Сочувствую родным и близким журналистов из Charlie Hebdo, но нет, я не Шарли.
Помню бурную дискуссию, которая развернулась много лет назад после просмотра документального фильма о датских карикатуристах (тогда фанатики-исламисты стали в отместку убивать людей европейской внешности в Африке). Мы смотрели фильм в Петербурге в Доме журналиста (позднее этот же фильм привозили и показывали в Пскове Малом зале ГКЦ). С той поры моё мнение не изменилось: самовыражение в форме карикатур не стоит жизни людей.
Однако считать карикатуристов обыкновенными провокаторами я тоже не готов.
Главная беда нынешнего времени – тяга к крайностям. Умеренности не хватает. Какой-то дикий предлагается выбор: между гей-браками и шариатским судом. Вам не кажется, что это слишком узкий выбор? С одной стороны – безудержная «свобода», с другой – одержимые насилием.
Всё разрешить или всё запретить? Такая нам предлагается развилка. И это довольно глупо.
Те, кто любит запрещать, в России часто называют себя евразийцами, хотя по смыслу точнее было бы называть их сторонниками Азиопы. Их в действительности не очень много, но они научились прибирать к рукам власть.
И вообще, ни фанатиков, ни апологетов бескрайней свободы в мире никогда не было много. Но это радикальное меньшинство почему-то способно навязывать свою волю.
И тогда море выходит из берегов.
В общем, беда в том, что люди не знают меры.
То есть страх быть взорванным, страх попасть в заложники – имеется, а страха скатиться в ту или иную крайность уже нет.
Как и положено, время от времени противоположности сходятся, и тогда происходят события, подобные парижским.
Совершенно неважно, в каком месте это случилось. В Париже, Луганске, Нью-Йорке, Донецке, Кабуле, Могадишо…
Странное дело, но в ХХI веке многие забыли, что такое светское государство. Любая религия в таком государстве – частное дело. Как, впрочем, и интимная жизнь.
Но человечество как-то быстро превратило частное, личное – в общественное достояние. И здесь уже не столь важно – гей-парады устраиваются или религиозные шествия под предводительством первых лиц.
Когда лезут в душу и когда личное выставляют напоказ – ничего хорошего не происходит. Безмерность приводит к тому, что рушатся не только государственные, но и моральные границы. Разрушаются стены. Миры, которые раньше соприкасались редко, вступаются в постоянное взаимодействие. Взаимодействие часто приводит к взаимной ненависти и ужасу.
Были времена, когда фанатиками были атеисты. Были времена (они сейчас возвращаются), когда фанатики, по преимуществу, - люди религиозные. Но в основе тех и других убеждений – безоговорочная вера во что-то. Безоговорочная – значит безграничная.
Одни сегодня фанатично верят в некую свободу самовыражения. Другие поклоняются непогрешимому пророку. Но, по сути, французские террористы тоже самовыражались на свой лад. Они не просто убивали людей. Они устроили телевизионное шоу мирового значения. Это их взгляд на свободу. Они решили его навязать другим.
Впадать в крайности – это и есть навязывать свои взгляды другим, шастать со своим уставом по чужим монастырям и карать непокорных.
Однако это не значит, что карикатуристы и террористы одинаково виноваты. В светском государстве карикатуры можно рисовать на кого угодно, включая пророка. Вот только не следует путать светское государство с государством безграничной свободы.
И ещё очень опасно действовать на зло. Ах, вы так, то тогда мы так… Не собирались, а теперь будем… Получается, что террористы умеют навязывать волю.
Действовать на зло – значит продолжать множить зло. Продлевать зловещую цепочку.
Алексей Семёнов
Линия разрыва («Псковская губерния»)
Фундаменталисты всех стран за себя не отвечают, но обожают контролировать других
Линия разрыва проходит не там, где Запад сменяется Востоком. Это в очередной раз доказала реакция на бойню, устроенную в редакции французского журнала Charlie Hebdo. Много лет проживший во Франции Эдуард Лимонов нашёл после убийства журналистов и полицейских такие слова: «12 трупов в наказание за аморальную низость. Что ж!» Ничего другого от таких «русских патриотов» как Лимонов и не ждёшь. Они ощущают себя на «моральной высоте», и с этой высоты на всех остальных плюют.
«Как опасно оскорблять народные верования»
Итак, линия разрыва проходит не там, где Запад сменяется Востоком, а там, где Небо расходится с Землёю.
Смысл всех слов, произносимых теми, кто безоговорочно осуждает массовое убийство, сводится к тому, что убийство, тем более бессудное убийство, – это зло.
Смысл всех слов, произносимых теми, кто проникся к убийцам пониманием, заключается в том, что карикатуристы прогневили Бога.
Дразнили гусей, а прогневили Бога.
Как написал «православный активист» из движения «Божья воля» Дмитрий (Энтео) Цорионов: «Православная общественность возложила вину за трагедию во Франции на президента Олланда, с молчаливого одобрения которого происходило оскорбление чувств верующих».
Опять эти «чувства верующих». Эти чувства – самый популярный инструмент, на котором теперь играют все, кому ни лень.
Рецепт прост: находишь в себе эти чувства и давай выставлять их напоказ. Рано или поздно их обязательно кто-нибудь заденет. Вот тогда и настанет удобный момент для того, чтобы оскорбиться. Сыграть свою ответную партию.
В этом смысле Эдуард Лимонов от Энтео ничем не отличается. Сразу же после массового убийства в Париже Лимонов у себя в блоге написал: «Кстати говоря, - происшедшее сегодня во Франции, - это урок и предостережение "креативному классу", - как опасно оскорблять народные верования. Под "верованиями" я подразумеваю не только религиозные верования».
Похоже, старик Лимонов решил пойти дальше «оскорблённых верующих». Мало ли во что верит «народ»? В полтергейст, в доброго Сталина, в «крымнаш», в доброго Путина, в светлое прошлое, в кикимору…
«В России такое тоже может произойти со дня на день»
Очевидно, что Charlie Hebdo – не самый лучший журнал в мире. Но сейчас разговор не о качестве карикатур и тонкости юмора.
Это разговор о том, в каком месте Добро и Зло никогда не сойдутся.
В мире, в котором за карандашный рисунок полагается смерть, нет места добру.
Те люди, которые создали в себе и вокруг себя такой невыносимый смрадный мир, занимаются обыкновенным жонглированием слов. «Божья воля», «чувства верующих», «оскорблённый народ»…
Если Бог есть, то он не подписчик Charlie Hebdo. Но если даже подписчик, то ни его, ни его пророка никакими карикатурами не оскорбишь.
Если общество есть, то оно правильно отреагирует на убийства людей.
Прежде всего, это не покушение на свободу слова, а убийство. Не первое и не последнее.
Лимонов не без злорадства предостерегает: «В России такое тоже может произойти со дня на день. Ультра-либеральные СМИ не должны будут удивляться, если, после стольких лет оскорблений народа России, у народа вдруг не выдержат нервы. Так вот, господа "приличные люди"...»
«Нервы не выдерживают» у тех, кто не хочет, чтобы они выдерживали.
Большинство тех, кто склонен считать произошедшее 7 января 2014 года в Париже «Божьей волей», в своих рассуждениях жутко серьёзны. Исключений мало. Один из анонимных комментаторов написал об убитом главном редакторе: «Интересно, когда он умирал, он специально принял какую-то карикатурную позу и скорчил гримасу?»
Но большинству таких людей вообще не свойственен юмор, – ни чёрный, ни белый.
Они убийственно серьёзны. Это их принцип. По этой причине их так просто оскорбить.
Люди с высоким уровнем культуры способны почти всё перевести в шутку и спасти положение.
А у фанатиков, фундаменталистов такой возможности нет.
Их принцип – душить. Если нет возможности душить, тогда приходится стрелять, взрывать и обезглавливать.
Очень характерно, что Лимонов в своём блоге, перед тем как высказаться о Париже, написал об Алексее Навальном и о его отказе от домашнего ареста. Свой отказ Навальный по обыкновению сопроводил ироническими замечаниями. Ответ Лимонова таков: «Всем этим мальчикам-либеральчикам катастрофически не хватает трагизма. Вообще трагизма нет. Нет у Быкова, нет у Немцова, нет и не было у Каспарова, нет и не было у Касьянова, у всех этих плоских и пошлых Акуниных, сейчас вот нет у Навального… Трагизм же - неотъемлемая часть героической судьбы. Без него никуда. (Причём трагизм - это не только тюрьма, поверьте). Ни в какие лидеры не выйдешь».
Для фундаменталистов всех типов действительно важен трагизм. Для достижения их «высоких» целей и в правду смертельно необходима трагедия. Им категорически не подходит комедия.
Они купаются в трагедиях. Они их творят – не столько на сцене, сколько в жизни. Война, революция или её угроза, происки врагов, друзья-предатели, мученические смерти, «вы жертвою пали…»…
Трагическое – это их броня. Она их сковывает и придаёт иллюзию защищенности.
Фундамент фундаменталистов – трагедия. На ней строится жизнь. Поэтому она такая трагическая.
Карикатуристы этим люди страшны не только потому, что они способны нарисовать Мухаммеда или Папу Римского. Здесь самое существенное – просто смех, который имеет прямое отношение к свободе. Рождение смеха.
Угрюмые и обидчивые склонны к рабству.
Беззлобный смех делает человека немного свободнее.
«В России такое тоже может произойти со дня на день»
Для фундаменталистов смех опасен. Он, как им кажется, рушит авторитеты. На самом деле это не так. Смех их, наоборот, подчёркивает. Высвечивает. Не говоря уже о самоиронии. Однако фундаменталисты чувствуют в себе слабость и, опасаясь собственных сомнений, лезут учить других, заглушая свои сомнения истерическим фанатизмом.
В основе всех их лжеучений – отсутствие сомнений. Сомнения их пугают.
Тот, кто участвовал в Москве в «православном пикете» у французского посольства, сочувствуя террористам, - среагировали единственно возможным для себя образом. У этих людей не было выбора. Они обязаны были поддержать тех, кто им духовно близок, – в данном случае, это исламские фанатики.
У этих людей слишком узкая колея. Сомнений они знать не хотят. Отклонений не признают. Уклонистов «испепеляют».
Но просто и безоговорочно одобрить расправу над журналистами фундаменталисты тоже не могут. Говорить о том, что «хороший либерал – это мёртвый либерал», они готовы день и ночь. Это их мантра. Но для прославления исламистского террора они ещё не созрели. По этой причине они постоянно делают оговорки («Сами виноваты. Пусть они друг друга поубивают. Нам же лучше»). В том смысле, что если мы, Россия, ведём войну с Евросоюзом, в который пока входит Франция, то почему мы должны французам сочувствовать, тем более – журналистам?
Для того чтобы открыто не прославлять террор, российские фундаменталисты вынуждены извлекать из арсеналов старое проверенное оружие – антиамериканизм.
Вы думаете, что убийство в редакции Charlie Hebdo устроили исламистские террористы?
А вот публицист Андрей Фефелов считает: «Кровавое месиво в Париже – всё это грозные признаки дестабилизации на европейском континенте, которые в долгосрочной перспективе выгодны США и силам, желающим сохранить мощь доллара… Следует понимать, что США пойдут на всё, дабы удержать мировое лидерство. Устроить кровавую баню размером с европейский континент – один из возможных ходов штатовских постмодернистов, взорвавших свои же небоскребы 11 сентября 2001 года».
Такова их логика.
США для них затычка не только в каждой бочке, а вообще во всём.
Когда упиваешься ненавистью, некогда рассуждать здраво.
О том же самом заявил глава Чечни Рамзан Кадыров. Он сказал, что никому не позволит оскорблять таким образом верующих. Кадыров задал вопрос: «Не является ли это спланированной кем-то акцией для разжигания антиисламских настроений или попыткой отвлечь внимание от какой-то другой назревающей глобальной проблемы?»
Судя по всему, ответ у него уже готов: является. Иначе бы он из-за карикатурного скандала не записал бы в «личные враги» Михаила Ходорковского. Кадыров как «предводитель боевой пехоты Путина» надеется, что в Швейцарии найдутся «добровольцы» и «призовут беглого уголовника к ответу, и, видимо, этот спрос будет жёстким и чувствительным».
«Мы никому не позволим оскорблять Пророка, если даже это нам будет стоить жизни», - предупредил Кадыров.
Ходорковский в ответ объяснил Кадырову и его единомышленникам – почему не следует бояться печатать скандальные карикатуры: «Для непонятливых: пусть рискуя жизнью, надо доказывать каждый раз - террор не решает проблемы. Иначе мы не люди, а стадо».
Отец Андрея Фефелова Александр Проханов оценил парижские события совсем иначе: «Журналисты, карикатуристы создали провокацию. И возможность последующего инцидента была предсказуема известными событиями, связанными с оскорблениями святынь, в частности, исламского мира. Нечто подобное было и в России, когда рубили иконы или Pussy riot танцевали на алтаре. Что же получается - эта самая свобода есть свобода осквернения? Это огромная проблема современной европейской культуры».
У европейской культуры и вправду много проблем. Когда люди не знают меры, проблемы неизбежны.
Но у современной российской культуры проблем не меньше. Ставка в последнее время делается на культуру ненависти.
Бог есть любовь к ненависти. Посыл именно такой. Ненависть преподносится как очистительный механизм. И никакие шуточки в «божественном» строю неуместны. Когда идёт «народная» «священная» война, - не находится места ни сочувствию, ни чистой радости, ни чистой печали.
Вместо смеха преобладает ржанье, в лучшем случае - ухмылки. Мелкие бесы стремятся летать, как ангелы.
***
Французы со своими террористами разберутся. В том числе и с помощью новых карикатур.
А что мы будем делать со своими вечно униженными и оскорблёнными? Они ведь вцепились в своё унижение и оскорбление обеими руками. Они в вцепились в них зубами, и так просто это не отдадут. Это их капитал.
Им как воздух нужна трагедия. Они ничего другого ставить не умеют, как бы глупо и смешно это не выглядело со стороны.
Они не знают, что такое Божественная комедия.
Алексей СЕМЁНОВ