В нашем архиве, кроме мини-рецензий на книги, осталось ещё некоторое количество публикаций, связанных с книгами. Сегодня мы обращаемся к статье, опубликованной в 2008 году в «Городской газете» и рассказывающей о встрече в Москве с Дмитрием Быковым и Ником Харкэвеем.
Редакция
Чисто английское убийство всего человечества
«На плацу, раскисшем после трехдневного дождя, проходила строевая подготовка писателей, прибывших в Баскаково по разнарядке газеты «Красная звезда»».
ЖД, Дмитрий Быков.
Субботнее утро 29 ноября в Центральном доме художника для меня началось с того, что в зоне семинаров появился писатель Дмитрий Быков. Рядом с ним, скинув цветастый, почти клоунский пиджак, уселся автор английского бестселлера «Мир, которого нет» Ник Харкэвэй (Корнуэлл).
Мир антиутопий
Субботнее утро располагало к разговору о чем-нибудь светлом. Или хотя бы отчасти светлом. Например, о конце света. Так оно и вышло. Тема разговора, впрочем, была объявлена заранее: «Актуальная эсхатология. Два взгляда на конец мира».
Настроенный благодушно Дмитрий Быков произнес:
- Замечательный английский писатель Ник Харкэвэй дебютировал в литературе романом, в четырех частях которого уничтожаются четыре части света. Каждый – своим способом, и каждый – довольно изобретательно. Книга, по-счастью, совпала с кризисом, столь удачно организованным для ее пиара, и имела в Британии колоссальный заслуженный успех. На волне этого успеха даже как-то забылось, что Ник Харкэвэй – сын Джона Ле Карре, который в своих произведениях тоже неоднократно уничтожал мир, но – в ходе холодной войны. Поскольку в Британии одновременно появился и мой роман «ЖД», в котором тоже уничтожается мир, мы с Ником решили встретиться и поговорить. Встречаться и говорить мы начали уже вчера. Этим объясняется наш бодро-помятый вид. Сегодня мы готовы продолжить эту встречу…- Дмитрий Быков повернулся к Нику Харкэвэю и обратился к англичанину на «вы»: - Обычно апокалипсическое мышление свойственно исчезающим классам, как писал Ленин. Чувствуете ли вы себя принадлежащим к исчезающему классу?
- Мы все являемся частью исчезающего мира, - ответил г-н Харкэвэй. - Мир вокруг нас меняется так быстро, что не успеешь оглянуться, а его уже нет.
- Чем именно современный мир заслуживает катастрофы?
- Я не думаю, что мы ее заслуживаем…Скорее всего, мы просто не были достаточно внимательными. Мир антиутопии в значительной мере строится на идее, которая владеет всем. Но настоящая катастрофа происходит там, где множество мелких ошибок перекрывают друг друга.
Секрет бессмертия
Тема апокалипсиса на нынешней ярмарке интеллектуальной литературы была особенно востребована. Финансовый кризис заставил кое-кого из беспечных людей задуматься о вечном. Тем более что хорошая книга может жить века, тысячелетия, и ни с каким вкладом в банк, ни с какими акциями ее не сравнить. При этом надо иметь виду, что книжный рынок совсем не похож на рынок нефтяной или строительный. Появилась и еще одна актуальная идея. Меценатам сейчас слишком невыгодно вкладывать деньги в производства кино, где нужны миллионы долларов (Ник Харкэвэй, кстати, тоже десять лет занимался написанием сценариев). А вот издание книги требует всего лишь несколько тысяч долларов. Таким образом, у некоторых писателей появился шанс.
…Тем временем Дмитрий Быков (едва ли единственный из присутствующих, кто читал книгу Ника Харкэвэя) продолжал задавать вопросы.
- Роберт Шекли в свое время сказал, что антиутопия – такой модный жанр потому, что вся жизнь развивается в жанре антиутопии. Великие обещания, а потом – неизбежный конец. И это – система всякой жизни, даже самой успешной. Согласны ли вы с этим?
- Мне кажется, что литература делает нас бессмертными. Я не такой романтик, поэтому ничего не буду говорить про любовь…
- Во время кризисов в России традиционно обостряется интерес к литературе. Можно ли то же самое сказать о Британии? В особенности, имея в виду такой страшный роман как ваш.
- Мне кажется, что сейчас наблюдается определенный интерес к историям о несчастьях. Я надеюсь, что хотя времена будут немножко более суровыми, мы позволим себе быть более оптимистичными, более смешными.
Затем Дмитрий Быков незаметно перешел на «ты»:
- В предисловии к своей книге ты пишешь, что занимался всеми видами восточных единоборств, но не в одном из них не преуспел. Такое ироническое отношение к себе для писателя довольно редко. Способствует ли это творчеству, или наоборот, это сделано лишь в интересах читателя?
- Это позволяет взглянуть на себя и не умиляться себе. Я реально был самых худшим учеником в любой школе восточных единоборств. Однажды я ударил своего партнера. Он упал. Я протянул руку, чтобы поднять его, и вдруг он нанес мне удар из положения лежа.
- С тех пор я в литературе, - продолжил за Ника Харкэвэя Дмитрий Быков. Он вообще с удовольствием на секунду-другую перевоплощался в сына Джона Ле Карре и говорил от его имени что-нибудь более-менее остроумное.
Отклонение
- Хотелось бы мне процитировать гениальную вчерашнюю остроту Ника, - отклонился от актуальной эсхатологии г-н Быков. - Я спросил его: «Действительно ли Иосиф Бродский поцеловал его и благословил в день получения Нобелевской премии?» На что Ник ответил, что из детей, которых благословил в тот день Бродский, можно составить обширный детский сад. Поэтому он предпочитает скрыть этот факт своей биографии. Хотя в действительности он был и поцелован, и благословлен… Твой отец много писал о холодной войне. Нет ли у тебя ощущения, что холодная война – это навсегда? Или это временное состояние человечества?
- Раньше это была большая игра. Теперь она продолжается под другим именем. Но вопрос всегда в том – где это происходит и кто игроки? Для нас нет никакой причины НЕ быть по одну сторону.
- У нас недавно вышла книга Михаила Леонтьева, где говорится о том, что главный сюжет мировой политики – это борьба Англии и России. Хотелось бы понять – в чем причина такого интереса этих двух стран друг к другу?
Услышав, что упомянули Михаила Леонтьева, одна дама, сидящая рядом со мной, довольно громко и предсказуемо отреагировала:
- Михаил Леонтьев?! Так он же сумасшедший…
Спорить с дамой никто не стал. Все слушали Ника Харкэвэя, который без труда нащупал родственную связь между нашими странами.
- Когда две страны знают друг друга так долго, то они ругаются, как братья, - пояснил англичанин. - Но если появляется кто-то третий и начинает приставать – это ему не позволяется. Точно также как у братьев.
Следующий вопрос порадовал всех присутствующих. Быкову позвонили на мобильный и попросили узнать у Ника Харкэвэя: откуда у него такой прекрасный английский язык?
- В некотором смысле, Ник - англичанин, - Дмитрий Быков широко улыбнулся. - Может быть это будет ответом…
Не исключено, однако, что вопрос был обращен не к автору английского бестселлера, а к автору романа «ЖД».
- Роман Ника Харкэвэя написан в классической традиции, прекрасным языком. – Роль приветливого хозяина Дмитрий Быков исполнял исправно. - Его даже сравнивали с Диккенсом. Здесь нет никаких попыток писать на молодежном сленге. Оказывается, писатель может быть актуален, оставаясь в классической традиции… В свое время ожидали мировой катастрофы от Китая, от Советского Союза, затем – от ислама… Откуда сегодня может придти катастрофа? От природы, от конкретной страны, от космического вторжения? И какую страну в мире ты считаешь наиболее опасной?
- Катастрофа происходит там, где множество мелких ошибок перекрывают друг друга, - вновь повторил свою мысль г-н Харкэвэй. – Самая опасная страна это…
- …та страна, к которой ты живешь, - снова вошел в образ английского писателя Дмитрий Быков. - Ты стал в Британии автором бестселлера № 1 этого лета. Тебе это принесло деньги или нет?
- Стыдно признаться, но права на книгу были проданы на аукционе за сумму, превышающую 300 тысяч фунтов стерлингов.
- Насколько превышающую, я не скажу никому, - опять от себя дополнил англичанина
г-н Быков.
Невозможная ситуация
Кто-то из потенциальных читателей напомнил присутствующим о суровой действительности и еще более суровом будущем:
- Календарь майя заканчивается в 2012 году…
- Я настроен оптимистично и не верю в то, что астероид врежется в Землю, - ответил Ник Харкэвэй. - Он пролетит мимо. Достоинство моего предсказания в том, что если все-таки конец света настанет, о моей ошибке никто никогда не узнает.
- Другими словами, из десяти запланированных концов света, реальны только девять. С астероидом, скорее всего, нет. – Дмитрий Быков хитро поглядел на «Диккенса XXI века» и перенесся в век XIX. - Хочу процитировать замечательную фразу Александра Пушкина: «Какой не думал век, что он - последний, / А, между тем, они толклись в передней…»
От конца света перешли к чуть менее ужасному – к войнам.
- Я думаю, - высказал мнение Ник Харкэвэй, - что не только каждая следующая война продолжает предыдущую, но и вообще ничто не возникает ниоткуда. Наш бывший премьер Тони Блэер любил говорить: «Мы сейчас подведем черту, и это будет конец дискуссии».
- И где теперь Тони Блэер?
- Вот-вот. Мы так не работаем. Нельзя провести черту и сказать: «Всё».
Спросили г-на Харкэвэя и об основополагающем, то есть о том, «в чем специфика британского юмора»? Помню, приезжавший недавно в Псков английский актёр Джетро Скиннер на точно такой же вопрос ответил, что «никакой специфики нет». Сын Джона Ле Карре придерживается другого мнения.
- Во-первых, английский юмор очень отвязный. Во-вторых, он абсурдный. Мы любим смеяться над невозможными ситуациями, потому что мы сами создаем невозможные ситуации.
- В Британии есть десятки действительно первоклассных молодых писателей в диапазоне от 25 до 30 лет. Как складываются отношения между ними? Потому что в русской литературе писатели друг друга традиционно читают, уважают и ненавидят.
-Я только начинаю встречаться с писателями моего поколения. Они кажутся очень симпатичными, приятными… Я где-то читал, что 85 % британцев хотят написать книгу. Это их заветная мечта. Так что многие очень злятся, когда кто-то ее все-таки пишет.
- Вообще, старик, когда у тебя выйдет вторая книга – ты поймешь, чего стоят все эти приятные беседы с коллегами.
- Я думаю, что мы найдем способ договориться. …
Снова раздался телефонный звонок. В sms-ке Ника Харквэя спрашивали:
- Ваше отношение к Гарри Поттеру?
- Замечательное. Целое поколение английских детей стали читать книги… Джоанн Роулинг подготовила английскую читающую публику к моей книге. Нет постамента достаточно высокого и роскошного, чтобы поместить на него эту женщину… Но, между нами, последняя книжка мне не очень понравилась. Но не говорите ей об этом.
- Что такое – быть сыном прославленного писателя?
- Это были годы, наполненные историями. Когда я был маленький, папа мне рассказывал вначале истории про зверей, а потом про ковбоев. Я вырос с ощущением, что все люди так общаются. Я слышал истории за завтраком, за ужином. Это великие неопубликованные истории Ле Карре.
- И они легли в основу моего романа, - снова вставил слово за Ника Харквэя Дмитрий Быков.
Когда смех затих, г-н Харквэй ответил:
- Я могу сказать, что не обращался к творчеству своего отца за вдохновением.
- Боялся ли ты в детстве советских шпионов?
- Нет, не боялся. Но у нас были занятия по гражданской обороне. И я боялся ядерной катастрофы. Мы все знали, где находится убежище. Хотя непонятно зачем? Пользы бы от него никакой не было.
- Когда в Лондон поехали русские, я понял, что надо бояться совсем другого. Захвата Европы русскими варварами. – Как вы понимаете, это снова заговорил Дмитрий Быков.
Ник Харкэвэй с готовностью с ним согласился, однако добавил:
- Но эти варвары – более очаровательные, чем мы.
- Борис Стругацкий в своей статье написал: «Мы все пессимисты насчет человеческого будущего, но оптимисты насчет человеческой натуры». Согласен ли ты с этой точкой зрения?
- Я считаю, что нам надо оптимистично смотреть на будущее, потому что если мы не будем этого делать, то будем позволять себе совершать неправильный выбор. Поэтому я сейчас выдам тайну. У моей книги счастливый конец.
- Мир уничтожен четырьмя способами, но пятый так и не изобретен, - завершил встречу Дмитрий Быков.
Публика вознамерилась, было, познакомиться с романом «Мир, которого нет», но ей еще раз популярно объяснили, что это книга, которой нет. Нет на русском языке. Пока перевели всего три слова: название. Роман выйдет у нас примерно через полгода. Поэтому остается довольствоваться рецензиями. В некоторых из них Ника Харкэвэя, действительно сравнивают с Чарльзом Диккенсом, а иногда еще и с американцем Куртом Воннегутом. Правда, роман «Мир, которого нет» рецензента Gardian не слишком впечатлил. Он написал: «Любой автор, додумавшийся до красивой и такой дурацкой идеи соединить кун-фу, эпос, сатиру про войну в Ираке и приключения безумного Макса, заслуживает пристального внимания». Что-то похожее, кстати, можно сказать и о романе «ЖД» Дмитрия Быкова. Но кого это может остановить?
Подготовил Алексей СЕМЁНОВ