(Продолжение. Начало в №№ 298-300). Скатов прибыл в Спасский Посад утром, то есть не выспавшись. Слегка болела голова. От железнодорожной станции пришлось доби¬раться с приключениями. Вознице посредине леса вдруг вздумалось остановиться. Еще не совсем рассвело, и Никита Андреевич поежился - к добру ли это?
Эта книга написана очень давно. Тогда я ещё преподавал историю и журналистикой не занимался. На гонорар от этой книги, полученной в одном московском издательстве, я купил свой первый компьютер, сканер и принтер. И продолжение, по просьбе издателей, писал уже не на печатной машинке, а на компьютере. Всё складывалось как нельзя лучше. Мне в издательстве показали обложку книги (она должна была выйти в двух вариантах – в твёрдом и мягком переплётах). Но потом всё резко изменилось. Издательство приостановило выпуск серии, в которой должен был выйти роман «Тень всех живых». Права на издание я уступил на два года, но когда стало понятно, что серия выходить не будет, издатель устно разрешил мне издавать роман там, гдё я пожелаю и даже прислал мне вёрстку книги. Но так получилось, что книга не издана до сих пор. Я занялся журналистикой, и тема «исторического детектива» меня уже мало интересовала. Эту книгу читали разве что некоторые мои коллеги по лицею и несколько близких мне людей. Кроме того, существует продолжение романа «Тень всех живых» (то самое, которое я написал по просьбе издательства. Называется – «Противоядие»). События этих двух романов разворачиваются с 1917 по 1941 годы. Предполагалось, что будет ещё и третий том, и действие этой пародийно-исторической эпопеи завершится в 1953 году. Но третьего тома уже точно не будет. Однако шесть частей, составляющие два романа, написаны. 1 часть – события накануне Октябрьской революции. 2 часть – Гражданская война, 1919 год. 3 часть – конец НЭПа, 1926 год. 4 часть – коллективизация. 5 часть – лето 1935 года, Ленинград. 6 часть – весна 1941 года (действие происходит на территории только что присоединённой Эстонии). Многое будет опубликовано в «Городской среде».
Автор.
Тень всех живых
6
Скатов прибыл в Спасский Посад утром, то есть не выспавшись. Слегка болела голова. От железнодорожной станции пришлось доби¬раться с приключениями. Вознице посредине леса вдруг вздумалось остановиться. Еще не совсем рассвело, и Никита Андреевич поежился - к добру ли это?
Однако возница внушал доверие - эдакий старичок-боровичок, вез в Спасский Посад муку. Звали его Кузьма. Так вот, этот Кузьма соскочил с телеги и оставил следователя одного...
Через четверть часа Скатов с раздражением подумал, что пора бы старику вернуться. А еще через четверть часа, дрожа от утреннего тумана и волнения, осторожно слез с телеги, нащу¬пав в кармане "браунинг". И тут же из папоротника выполз Кузьма. По усам его текла кровь - и в рот попадала. В бороде весело птичье перо. Шапки на голове как ни бывало.
На вопросы Кузьма отвечать отказался - сказал только, что оступился. С помощью Скатова забрался на телегу и тут же притих. Пришлось Никите Андреевичу осматривать возницу - жив ли? Или же - сильно ранен? Оказалось что жив, да и ран особых, вроде, не видно. Так только - губа кровоточит и нога разбита. Зубы тоже наверно бы повылетали, да их и прежде не было. Может и правда оступился?
Скоро Кузьма очухался, вытащил из бороды перо и выказал стрем¬ление ехать дальше. Никита Андреевич, естественно, противиться не стал. Давно пора. Но на душе было неспокойно. Руку по-прежнему держал на "браунинге" и то и дело оглядывался.
К счастью, лес быстро кончился, а там и Спасский Посад возник со своими садами и огородами, петушиным пеньем и единственной мощеной расшатанным булыжником улицей - Ивановской.
В уездном городе Скатов оказался под опекой представителей местной судебной власти, по всему видно - людей довольно бестолко¬вых. То есть, опекать-то они взялись по-настоящему и это у них получалось. Сытно накормили, разместили на хорошей квартире. Ни на шаг старались не отпускать, подробно объясняли особенности уездной жизни. Но в курс дела вводить не спешили. Так только, в двух словах. То что следователь и так знал. Первоначально Никита Андреевич подумал - будто сознательно что-то утаивают. Потом пригляделся - и пришел к выводу, что просто люди подобрались случайные. Опытных не было никого. Другое дело - милицейские. За версту чувствовалась старая полицейская выучка. Непосредственно пришлось работать с неким Архипом Лысуном, соро¬калетним долговязым милиционером с глубоким шрамом, соединяющим брови. Лысун был немногословен, но то что говорил и показывал -имело к делу прямое отношение. С ним Скатов наконец-то выбрался на место, где обнаружили тело Белова-Лобова. От города полверсты не будет.
С Белого озера дул сильный ветер. Он-то и сдул у Лысуна фураж¬ку.
- На этом месте его и нашли, - сказал Лысун, подымая фуражку.
- Вы сами лично сюда выезжали?
- Именно я и выезжал. Тело вот таким образом лежало. Лицом вверх.
- Следы?
- Только следы коляски, на которой близнецы сидели. Ну и кузнеца Афанасия. Если что и было - он затоптал. Людей опрашивал тоже я. Никто ничего не видел. Только слышали два выстрела.
- Да, я читал. Стреляли около полуночи.
- Еще покойному кто-то по затылку сильно двинул. Думаю - веслом.
- И это читал, и про яд... Не многовато ли для одного?
- Так меня же не спрашивали - каким образом убивать, - почти всерьез ответил Лысун. - Хотя я думаю так - чем больше следов на теле - тем больше зацепок.
- Может быть, может быть...
У Скатова к этому времени были уже кое-какие предположения. То что сыщика и ядом травили, и стреляли в него - скорее всего говорило о том, что смерти Белова-Лобова желало несколько человек одновременно. Возможно, независимо друг от друга. Похожий случай уже был в практике Скатова перед войной. Тогда одного купца ножом пырнули, а обнаружилось это, когда пожар потушили. Дом купеческий сгорел дотла, тело тоже обуглилось. Можно было предположить, что купца убили, а чтобы скрыть следы преступления - совершили поджог. Но на самом деле все было не так. Убил один, а дом подпалил совсем другой и причина была иная. Ножом орудовал вор по кличке Заика, думавший, что купца в ту ночь дома не будет. От страха убил. Даже заикаться перестал.
А поджог устроил под утро купеческий приказчик из-за личной неприязни. Он-то как раз знал, что купец ночует дома. В общем, Заика убивать не хотел, но так получилось. Приказчик же наоборот - просто мечтал отправить купца на тот свет и все для того сделал. А в итоге суд был к приказчику значительно менее строг. Ведь убил в конечном итоге не он.
Никите Андреевичу казалось, что здесь действительно похожий случай.
Все сошлось в один день. И это значит, от места преступления идут три дорожки. Ну, или две, если веслом и пистолетом орудовал один человек. Что ни говори, это лучше чем ни одной. Лысун прав.
Теперь стоило бы уточнить - что за яд был обнаружен в теле и у кого в городе имеется пистолет соответствующего калибра. И, конечно, порыскать у причала. Похоже, действительно веслом огрели. Имелись у Скатова и иные планы.
Но тут опять из судебного участка объявились некие Шустров и Васильев. Приглашали на ужин. Говорили, что отказ их обидит. Но время дня было такое, что Скатов их обидеть не побоялся. К вечеру большинство горожан сидело дома, а следователю было с кем погово¬рить.
Шустров, услыхав ответ, сильно скривился. Будто крапивой его ошпарило.
- Работа прежде всего, - твердо ответил Никита Андреевич, сам себе удивляясь. Мог, конечно, выкроить часа два или перенести ужин на более позднее время. Но не захотел. Слегка злился. К тому же не нравился ему Спасский Посад. И утренняя история с возницей Кузьмой, и вообще. Хотелось побыстрее все завершить и вернуться домой.
- Зря вы так, - сказал Васильев.
- Мы же по-дружески, - добавил Шустров.
- Вот я вам по-дружески и отвечаю - никак не могу. Поймите же - со времени убийства уже несколько дней прошло. Надо спешить.
- А куда теперь спешить? - гнул свою линию Шустров. - По горячим следам взять не удалось.
- Если так рассуждать, - резко ответил Скатов, - то ничего не останется - ни горячих следов, никаких.
То есть, разговор не получился. Так и не поняли они друг друга. И ладно. В Спасский Посад Скатов приехал не связи налаживать. А на помощь Шустрова с Васильевым он и не рассчиты¬вал. Лишь бы не слишком мешали. Тем более есть Архип Лысун. С ним, кажется, работать можно.
Кстати, Лысун вызвался пошарить на причале - сам Скатов не успевал. Обойти дома владельцев лодок. Может кто из них что видел. По-возможности проверить весла. А вдруг какой след отыщется?
7
Первым делом Никита Андреевич заглянул к бывшему кузнецу Афанасию. К нему первому потому, что было по пути. Жил он в маленьком домишке на самой окраине. Как раз в двух шагах от дома получше, где обитали сиамские близнецы Петр и Павел. Говорили, что они дети знатных родителей, едва ли не прежнего губернатора. И что будто бы родители признать их своими отказались и отправили куда подальше, в глушь, в Спасский Посад. Дом им купили, наняли молоденькую воспитательницу, теперь уже сороколетнюю Маргиту Карловну. Жила в доме и прислуга, изредко менявшаяся. Последние полгода работал один бывший кузнец Афанасий, вернувшийся контуженным с войны.
То что Афанасий контужен - было видно Скатову невооруженным глазом. Нервный тик и все такое. И еще следователю бросилась в глаза перевязанная лоскутом левая ладонь.
"Свежая рана", - подумал Никита Андреевич и сочувственно спросил:
- Рука болит? Как же вы с такой близнецов возите?
- А, это... - нахмурился Афанасий. - Я давеча на гвоздь в сарае напоролся... Пустяки, пройдет...
- Разумеется... Я, собственно, зашел ненадолго. С Павлом поговорить. И с вами.
- Так уже все сказали что могли...
- Все пересказывать не обязательно. Вы только ответьте - часто вы с близнецами на рыбалку выезжаете?
Афанасий еще больше нахмурился.
- Не часто, - после некоторого раздумья сказал он.
- А точнее?
- Ну, первый раз.
- Понятно. - Скатов с удовлетворением потер ладонью о ладонь. - Больше у меня вопросов не имеется... Теперь бы мне Павла увидеть.
- Это не ко мне - к Мар-ги-те Карловне, - произнес с запинкой Афанасий. Лицо его задергалось больше прежнего.
- Я следователь Скатов, - коротко представился явно не слишком желаннный гость из губернского города, пристально глядя на румяную, выглядевшую моложе своих лет латышскую красавицу. - Мне бы с Павлом поговорить.
- С ним уже беседовали, - сухо ответила воспитательница /гувернаткой ее назвать язык не поворачивался/.
- Я совсем по другому делу, - неожиданно заявил Скатов.
- По какому?
- По тому самому, - таинственно пояснил следователь. - Вам ли не знать.
Маргита Карловна, как пишут в романах, после этих слов смертельно побледнела и бессильно отступила вглубь сеней.
Скатов прошел в дом широким шагом. Сейчас он чувствовал себя превосходно. Головная боль улетучилась. Работа захватила его. Похоже, он нащупал одну линию. Так сказать, ступил на одну из искомых дорожек.
Разговор с Павлом, а заодно уж и с Петром был также короткий и проходил без присутствия воспитательницы. Полученные сведения еще больше вдохновили Никиту Андреевича и вышел он на улицу чуть ли не насвистывая. Впрочем, раньше времени радоваться не стоило. Начинало темнеть, а Скатову непременно надо было еще кое-где побывать.
Дорога, по которой шел Скатов, скорее напоминала проселочную. По правую руку - непременный в этих местах сад, на этот раз вишневый. По левую руку - просто кусты, за которыми еле просматривался чей-то глухой высокий забор. Далее надо было перейти ручей, через который перекинуто было две широкие доски. Не самая трудная задача. А дальше дорога шла в город и превращалась в обычную городскую улицу.
Вишневый сад следователь миновал безболезненно, хотя если бы проявил внимание - увидел бы некоторое подозрительное шевеление веток. Затем спустился к ручью. Ступил на доску, не проявляя особой осторожности, ведь этим же путем шел два часа назад. Доски закреплены были надежно.
Но тут произошло непредвиденное. Доски под ногами Никиты Андреевича непонятным образом разъехались, а одна даже сильно приподнялась, влекомая какой-то бешеной силой, и Скатов, не удержавшись, полетел в воду. Ничего страшного в этом вроде бы не было - ручей был мелок. Но нет. Как раз в том что он был мелок -и таилась опасность. Над водою торчало несколько больших камней. Кроме того, случилось еще одно странное природное явление. Когда Скатов падал - дополнительный камень, немногим меньше тех, что лежали на дне ручья, вылетел из прибрежных кустов. И по удивительному стечению обстоятельств, летел он по направлению к Никите Андреевичу, чуть ли не в висок.
Продолжение следует
Алексей СЕМЁНОВ