Марш-бросок

Несколько лет назад такие люди вели себя намного тише. Мнения своего не скрывали, но на высокую трибуну не поднимались – не пускали. Рассказывать о преимуществах войны «перед жалкой мирной жизнью» они могли разве что в узком кругу. Проще было прочесть о «пользе войны» у какого-нибудь писателя-классика, того же Фёдора Достоевского, когда он цитирует своего знакомого «мечтателя».

Мечтающих о войнах по всему миру – миллионы и миллионы. Не было бы мечтателей, не было бы и войн. Но не все мечты сбываются.

После того, как в России два года подряд Совет Федерации даёт разрешение президенту России на проведение военной операции за пределами страны, желающих помечтать публично о будущей войне становится всё больше. Один из них – генерал-майор Александр Владимиров, разговорившийся на страницах газеты «Культура». Недаром он - президент Коллегии военных экспертов России. Его «экспертное» мнение таково: воевать необходимо. И не просто воевать, а с конкретными врагами. Две страны он называет: Катар и Саудовская Аравия.

Этот «эксперт» объясняет тем, кто ещё не понял, ради чего российские граждане должны проливать свою кровь: из-за нефти, из-за ваххабизма и из-за беженцев. Нефть генерал ставит на первое место: «Вся эта "буза" с нефтью на Ближнем Востоке может быть закончена, когда будет решена вооруженным путём проблема монархических режимов Катара и Саудовской Аравии. Они уже всем надоели - сидят на нефти, плодят ваххабизм как государственную идеологию и терроризм. Топят Европу своими антропотоками. С Саудовской Аравией и Катаром всё равно придется воевать...»

Начинать войну против другого государства только потому, что оно «всем надоело»? И вообще, кому это – «всем»?

Иногда не только от генералов услышишь то же самое: «Всё равно же придётся воевать. Так не лучше ли напасть первым? Нанести упредительный удар, пока цена на нефть ещё позволяет, и всё ещё имеются денежные запасы».

В сказанном нет ничего нового. Похожие рассуждения записал тот же Достоевский – в апреле 1876 года. Он в дневнике приводит высказывание своего воинственного собеседника (кстати, человека сугубо статского): «Дикая мысль, — говорил он, между прочим, — что война есть бич для человечества. Напротив, самая полезная вещь… политическая, международная война приносит лишь одну пользу, во всех отношениях, а потому совершенно необходима». Братоубийственную гражданскую войну он не приветствовал, а вот «международную» - другое дело.

Когда сравниваешь то, что наговорил в позапрошлом веке статский собеседник Достоевского, с тем, что пишут в газетах и блогах нынешние проповедники и провозвестники войны, то разницу заметить трудно. Аргументы те же: «война очищает», «война мобилизует», «война сплачивает и укрепляет».

Обычно в таких случаях применяют сравнение «лечебное кровопускание» или что-то в этом же духе.

Собеседник Достоевского настаивал: «Ложь, что люди идут убивать друг друга: никогда этого не бывает на первом плане, а, напротив, идут жертвовать собственною жизнью — вот что должно стоять на первом плане. Это же совсем другое. Нет выше идеи, как пожертвовать собственною жизнию, отстаивая своих братьев и свое отечество или даже просто отстаивая интересы своего отечества. Без великодушных идей человечество жить не может, и я даже подозреваю, что человечество именно потому и любит войну, чтоб участвовать в великодушной идее. Тут потребность».

Можно подумать, что на войне все только и делают, что жертвуют собой. А кто же тогда убивает? Особенно учитывая то, что обычно мирных жителей погибает в пять-десять раз больше, чем военных.

Если почитать высказывания сторонников «Новороссии», то аргументы будут те же, что у достоевского «мечтателя». Жажда умереть в бою «за дело мира» где-то под Луганском или Донецком, а то и под Дамаском. Это называют «религией победы».

Ещё один «эксперт» - руководитель аналитического центра «Копьё Пересвета» Олег Розанов – в прошлом году объяснял особенности российских войн так: «Метафизика русской жизни парадоксально заключается в том, что, обороняясь, Россия прирастала. Все войны, которые вела Россия, были оборонительными. И сейчас на нас напали - через важную часть русского мира - Украину. И мы, обороняясь, прирастили свои территории. Крым. Это оборона или нападение? Новороссия - оборона или нападение? Обороняясь, мы увеличиваемся».

Получается, что всякая война, в которую ввязывается Россия, заведомо оборонительная. А, как известно, лучшая защита – это нападение. Будто бы, как только мы начинаем защищаться, так автоматически расширяем свои границы. Так уж на роду написано. Судьба.

«Я за войну, я за присоединение территорий, я за отъём городов и областей, - писал распалившийся не на шутку Эдуард Лимонов в марте 2014 года. - Империализм - это бодрость и здоровье нации. Пацифизм же – согбенная, покорная сдача врагу земли и населения - есть закат для нации, её конец, жест мазохистского отчаянья и трусости».

Здесь не просто жажда захватить побольше земель. Захват (или возвращение утраченного) всего лишь средство, а цель – взбодрить нацию, вывести её из спячки.

Сегодня Лимонов нацелился на противника покрупнее. Украина его интересует меньше. В октябре 2015 года он опубликовал проповедь под названием «По сути, вы хуже Гитлера». К кому с такими словами может в октябре 2015 года обратиться русский писатель? Конечно, к США: «По сути, вы хуже Гитлера, который всех доставал, но всё же в основном бесчинствовал в Европе, а вы разоряете спокойные страны повсюду. Жуткая страна США, жуткие люди эти американцы». Человек, который в книге «Другая Россия», в главе «Трупный яд ХIХ века», сетовал, что Россия не прочла «основопологающие книги ХХ века», в том числе и «Майн Кампф» Адольфа Гитлера, мог бы подобрать и какое-нибудь другое сравнение. То Гитлер у Лимонова великий мыслитель, которого надо читать и перечитывать, то правитель, лишь немногим лучше Обамы.

У собеседника Достоевского был и ещё один аргумент в пользу войны: «Когда война кончится, как любят вспоминать о ней, даже в случае поражения!»

В общем, люди живут войной всегда. Во время мира они по ней тоскуют и вспоминают, а дождавшись войны – «живут полноценной жизнью». Чтобы окончательно добить своего собеседника, «певец войны» в позапрошлом веке обрушился на «жалкий» мир: «Великодушие гибнет в периоды долгого мира, а вместо него являются цинизм, равнодушие, скука и много — много что злобная насмешка, да и то почти для праздной забавы, а не для дела. Положительно можно сказать, что долгий мир ожесточает людей. В долгий мир социальный перевес всегда переходит на сторону всего, что есть дурного и грубого в человечестве, — главное к богатству и капиталу».

Вы хотите прочитать диалог Достоевского с Лимоновым? Перечитайте дневник Достоевского, апрель 1976 года. Тот человек, которого автор «Преступления и наказания» называет «парадоксалистом», - вылитый Лимонов.

Там же Достоевский приводит такие слова: «И не верьте, когда в войну все, встречаясь, говорят друг другу, качая головами: «Вот несчастье, вот дожили!» Это лишь одно приличие. Напротив, у всякого праздник в душе. Знаете, ужасно трудно признаваться в иных идеях: скажут, — зверь, ретроград, осудят; этого боятся. Хвалить войну никто не решится».

Нет, в ХХI веке решившихся не то что похвалить войну, а сочинить хвалебную оду – множество. Пишут колонки, раздают интервью, участвуют в ток-шоу… Звучит настоящий военный хор, в который влился даже голос интернет-омбудсмена при президенте России Дмитрия Мариничева, недавно объяснившему недальновидным пацифистам, каким образом российское военное присутствие в иностранных государствах поможет навязать этим государствам наши отстающие технологии. Это ещё один аргумент» в «пользу войны». Не хотят покупать? Заставим под дулом автомата. Военное присутствие как рекламная кампания.

Не хотят с нами по-хорошему, будут жить по-нашему.

«Если б не было на свете войны, искусство бы заглохло окончательно, - рассуждал «мечтатель» из дневника Достоевского. - Все лучшие идеи искусства даны войной, борьбой. Подите в трагедию, смотрите на статуи: вот Гораций Корнеля, вот Аполлон Бельведерский, поражающий чудовище... Теперешний мир всегда и везде хуже войны, до того хуже, что даже безнравственно становится под конец его поддерживать: нечего ценить, совсем нечего сохранять, совестно и пошло».

Достоевский, правда, пытался что-то возразить: «Но вы говорите о великодушных идеях, об очеловечении. Разве не найдется великодушных идей без войны? Напротив, во время мира им еще удобнее развиться».

В том-то и дело, не все идеи великодушны, и Аполлонов Бельведерских в запасе у лимоновых, холмогоровых и дугиных не так много. Вместо Аполлона – Проханов на танке, а это совсем не одно и то же.

В российском уголовном кодексе есть, конечно, статья 354. «Публичные призывы к развязыванию агрессивной войны», но она, как правило, в таких случаях не работает. Может быть, это происходит потому, что не всякая война правоохранителям кажется агрессивной. За публичные призывы к развязыванию гибридной войны наказание не предусмотрено.

К тому же, не всякий публичный человек призывает к войне. Он всего лишь о ней мечтает вслух. А за мечты о «справедливой войне» в нашей демократической стране наказывать не принято.