(Продолжение. Начало в №№ 324-340). Архип Лысун с большим энтузиазмом принялся выполнять указания Скатова. Все-таки, приятно, когда за тебя думают другие. Энтузиазм этот был сродни тому, что демонстрирует сознательный народ во время субботников. Лысун бесспорно являлся человеком сознательным.
В № 323 завершилась публикация первой части книги «Тень всех живых» (она называлась «Царская слобода»). С № 324 мы начали публиковать продолжение «На левом боку». «Тень всех живых», все её части, были написаны очень давно. Тогда я ещё преподавал историю и журналистикой не занимался. На гонорар от этой книги, полученной в одном московском издательстве, я купил свой первый компьютер, сканер и принтер. И продолжение, по просьбе издателей, писал уже не на печатной машинке, а на компьютере. Всё складывалось как нельзя лучше. Мне в издательстве показали обложку книги (она должна была выйти в двух вариантах - в твёрдом и мягком переплётах). Но потом всё резко изменилось. Издательство приостановило выпуск серии, в которой должен был выйти роман «Тень всех живых». Права на издание я уступил на два года, но когда стало понятно, что серия выходить не будет, издатель устно разрешил мне издавать роман там, гдё я пожелаю и даже прислал мне вёрстку книги. Но так получилось, что книга не издана до сих пор. Я занялся журналистикой, и тема «исторического детектива» меня уже мало интересовала. Эту книгу читали разве что некоторые мои коллеги по лицею и несколько близких мне людей. Кроме того, существует продолжение романа «Тень всех живых» (то самое, которое я написал по просьбе издательства. Называется - «Противоядие»). События этих двух романов разворачиваются с 1917 по 1941 годы. Предполагалось, что будет ещё и третий том, и действие этой пародийно-исторической эпопеи завершится в 1953 году. Но третьего тома уже точно не будет. Однако шесть частей, составляющие два романа, написаны. 1 часть - события накануне Октябрьской революции. 2 часть - Гражданская война, 1919 год. 3 часть - конец НЭПа, 1926 год. 4 часть - коллективизация. 5 часть - лето 1935 года, Ленинград. 6 часть - весна 1941 года (действие происходит на территории только что присоединённой Эстонии). Многое будет опубликовано в «Городской среде».
Автор.
ТЕНЬ ВСЕХ ЖИВЫХ
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
На левом боку (1919 ГОД)
18
Архип Лысун с большим энтузиазмом принялся выполнять указания Скатова. Все-таки, приятно, когда за тебя думают другие. Энтузиазм этот был сродни тому, что демонстрирует сознательный народ во время субботников. Лысун бесспорно являлся человеком сознательным.
Первым делом, еще до намеченной утренней встречи с Рябининым, отправился к бывшему графскому лакею Игнатию Кузьмичу. Казалось бы, уже дважды с ним общался. Что можно было выжать из старого человека? Воспоминания молодости?
Но Скатов объяснил Лысуну - что надо делать. Наставления, следует признать, сильно удивили Архипа. Но, как было сказано, все-таки приятно, когда за тебя думают другие.
- Не дает вам покоя моя скромная персона, - усмехнулся Игнатий Кузьмич, встречая милицейского агента на пороге своего флигелька. - Не дает, вы уж извините. Как говорится - служба. Да и кого ж спрашивать, коли не вас? За последнее время в графском особняке и возле него прелюбопытные вещи творятся.
- Слыхал. Но видать ничего не видал.
- Слыхали как творятся?!
- Нет, слыхал как говорят... Да что ж с меня взять... Вот годиков бы тридцать назад... Где ж я тогда жил? В Симферополе. Были времена.
- Это, конечно, замечательно, но не могли бы вы все же припомнить... И Лысун стал задавать скучнейшие вопросы, часть из которых уже звучала в этих стенах несколько дней назад. Естественно, ничего нового он в ответ не услыхал. Может быть от этого, с досады взмахнув рукой, уронил стоявшую на комоде фарфоровую фигурку ангелочка. Тот, словно взмахнув крылами, грохнулся на пол и разлетелся в дребезги. Хозяин и гость одновременно ахнули и наклонились - подбирать осколки. Архип беспрестанно извергал извинения. Прямо-таки в небывалых количествах, будто всю ночь их заранее готовил. Объяснил он свою неловкость следующим образом:
- Вы уж, Игнатий Кузьмич, простите. Как не свой я с некоторых пор.
- Да уж что там... Пустяшная была вещица... А что с вами приключилось? Начальство, небось, требует преступников поскорее найти?
- С начальством-то как-нибудь я улажу. Тут другое... Сказать?.. Ладно уж, скажу... Влюбился я, на пятом десятке. И в кого? В девицу, которая в два раза меня моложе. Софьей зовут. - Лысун прикрыл рукой глаза. - Вот сейчас прямо к ней и иду. На свидание, так сказать.
- Вот те раз... - Игнатий Кузьмич покачал головой. - Спохватились... То-то у нас преступления не раскрытыми остаются. Хотя что ж... Стариком вас все же не назовешь. Вы ее в половину старше, а я вас...
- Кстати, Игнатий Кузьмич, не найдется ли у вас гребешка какого • причесаться. А то свой-то я дома забыл. Все же прилично выглядеть хочется.
Гребешка, увы, не нашлось. Лысун с минуту покрутился перед зеркалом, причесываясь пятерней, потом задал еще несколько дежурных вопросов и распрощался.
Вот такой странный получился разговор. Никогда еще Архип Лысун при исполнении своих обязанностей так не вел. Но надо же когда-нибудь начинать?
Лысун не соврал - немедленно направился с Софье Хомутовой, лишь своих в отделе предупредил - если явится Рябинин, то пусть ждет, никуда не уходит.
Софью он поймал как раз после ночной смены, возле неказистого дощатого здания почтамта.
- Есть разговор, Софья Павловна, - довольно угрюмо сказал он. Наблюдай сейчас за ним Игнатий Кузьмич - даже со следу никогда бы не поверил, что тут замешана любовь. И правильно бы сделал, что не поверил.
Ни тени усталости не было в Хомутовой. Словно проспала она всю смену здоровым сном.
- Любите вы поговорить, - улыбнулась она. - Надеюсь, в милицию для этого идти не надо?
- Как вам угодно.
- Тогда мне угодно поговорить по дороге. Мой дом в той стороне.
- Я помню... У меня, собственно, всего несколько вопросов.
И опять Лысун не врал. Действительно, всего несколько вопросов имелось в запасе, расположенных как раз в том порядке, какой указал Никита Андреевич. Например, как часто в дом к Хомутовым захаживают друзья?
- Зачем это вам?.. Ах, понятно. Хотите узнать - кто мог увидеть рисунок с ходулями? Да кто угодно. Месяц назад в библиотеке у меня несколько рисунков выставлялось. В том числе и этот.
- Н-да... И в какой именно библиотеке?
- В нашей, имени Розы Люксембург.
- Так... - Лысун довольно щелкнул пальцами. - А библиотека, стало быть, в особняке Троепальцева, где вы репетируете.
- Да, только в другом крыле.
В прямую задавать вопрос о ночном происшествии Архип не стал, строго следуя наставлениям Скатова, полюбопытствовал только - не осталось ли от Троепальцевского театра каких-нибудь париков, накладных бород и прочего?
Хомутова сразу ответила, что одну из бород использовала вчера вечером, чтобы разыграть одного человека. И розыгрыш, кажется, удался. И красочно, - даром что художница, - описала - как это случилось. Потом, заранее извинившись, Лысун спросил об Акулове и о дятле, которого тот сначала великодушно подарил, а потом коварно отобрал. Ответ был окрашен в радужные тона. Зла она на него не держит - безобидный, в общем, человек, разве что любит приврать. В умеренных дозах это тоже достоинство.
- А как вам Касьян Окаянный? - Это был последний вопрос Лысуна.
Хомутова Касьяна знала меньше. Он в их самодеятельности участвовал, был кем-то вроде заведующего литературной частью. Но это до приезда в город агитпоезда и театром-то трудно было назвать. Касьяна она всего несколько раз и видела.
- Вот и отлично, - подвел итог Архип. - Как и обещал - внимание ваше я занял ненадолго.
В это время на улице, возле самого дома Хомутовой, им повстречался режиссер агитбригады Кирсанов. При виде его Софья Хомутова неожиданно сменила тон, сказав Кирсанову:
- Видите, Арнольд Кириллович, товарищ Лысун допрос с пристрастием прямо на улице проводит. В непринужденной обстановке. У органов теперь новые формы работы.
Режиссер нахмурился, пытаясь понять - шутит ли его подопечная? А если шутит - разве с органами можно шутить?
Лысун, уже успевший привыкнуть к Софье Хомутовой в образе доброжелательной собеседницы, тоже с некоторой опаской на нее посмотрел. В переломную эпоху шутить не рекомендовалось - обязательно кто-нибудь постарается неправильно понять, хотя бы для собственного удовольствия. Да тот же Кирсанов, к примеру. А Хомутова тем временем продолжала, как будто дразня обоих:
- Товарищ Лысун любого на чистую воду выведет. По-моему, он подозревает - не похитила ли я рисунки у Айвазовского и приписываю их себе? Уж больно он к искусству тянется. Или вас больше интересует Станиславский? Так он давно устарел. Мы его вместе с Чеховым и Пушкиным еще на той неделе с корабля современности сбросили. Даже спасательных кругов на них пожалели...
Лысун покачал головой. Такие ответы выслушивать по плану Скатова не предполагалось, и Архип, попрощавшись, оставил Хомутову с Кирсановым наедине. Пусть друг другу зубы заговаривают, если зубов не жалко.
Нас угнетал режим-кровопийца.
А тем кто забыл - мы это припомним.
Время настало, как говорится:
Прежнюю жизнь вырвать вон, с корнем.
Из поэмы Касьяна Окаянного "Красное время"
Продолжение следует
Алексей СЕМЁНОВ