Снова споры: создание эстампов (офорт, литография и прочие оттиски) - это молодой вид искусства или нет? Дмитрий Яблочкин уверен, что молодой. Хотя на открытии его выставки «Ad libitum. Свободное исполнение» в читальном зале Центральной библиотеки города Пскова с этим, по традиции, согласились не все. А как же печати Месопотамии примерно 3000 года до н.э.? Как же трафареты Древнего Египта? Как же гравюры на дереве в Древнем Китае? Как же псковская литография пушкинской поры?
И всё же Дмитрий Яблочкин больше смотрит не назад, а вперёд. Он и на свои работы не склонен оглядываться. «Показывать то, что я делал пятнадцать лет назад, мне совершенно не интересно», - объяснил он свою неохоту показывать слишком старое.
Очень скоро в руках Дмитрия Яблочкина оказалась одна из важных для него книг - знаменитый альбом «От Маркантонио Раймонди до Остроумовой-Лебедевой» советского художника-графика и историка искусства Михаила Флекеля. Кто его читал или хотя бы листал, тот знает, что цветная графика, к которой так тяготеет Яблочкин, искусство для России действительно молодое. Анна Остроумова-Лебедева стала возрождать русскую ксилографию век назад. И занималась она, в основном, как раз цветной графикой. В начале ХХ века это было новаторством в технике «высокой печати».
От Яблочкина в библиотеке ждали акварелей. Но он, как уже было сказано, решил по-своему. Ему сейчас больше интересен эстамп. Впрочем, первоначальный отбор для выставки совершил не он, а его ученицы. Он же потом лишь слегка скорректировал. Ему было важно, чтобы работы не были друг на друга похожи.
Они действительно очень разные. «Метёт», «Летняя ночь», «Израиль», «Харадр»...
Пока народ собирался на открытие, в читальном зале велись разговоры: сколько же здесь гениальных работ? «Четыре - точно гениальных!» - «Нет, пять гениальных!» Кажется, люди не шутили.
Вообще-то, если послушать людей, гениальных художников в Пскове больше, чем просто художников.
Цветные литографии Дмитрия Яблочкина на открытии назвали «очень псковскими». «А мне кажется - совсем не псковские», - ответил художник.
Там, где виден Псков - гравюры определённо псковские (не по технике исполнения, а по теме). А самая псковская из них - «Уклейка идёт». Придумывать художнику ничего было не нужно. Это типичная сценка весеннего Пскова. Река Великая, стройный ряд рыбаков на набережной, за их спинами кремлёвские стены и Троицкий собор... Грешники и святыни. Как писал Пришвин: «уклейка - чайкина рыба». Но не только чайкина.
У Яблочкина рыбаки стоят примерно на том же месте, где сейчас на набережной установлены огромные буквы «Россия начинается здесь». Рыбаки здесь сами напоминают буквы - но не прописные, а строчные. Получился своеобразный автограф псковского рыбака.
На другой гравюре - птица Харадр (в средневековой Европе считалось, что эта птица-прорицатель либо исцеляет, либо является предвестницей смерти). Каких-то прорицаний во время презентации было сделано немного. Разве что такое: «Графика никогда не умрёт». Это был ответ на другое высказывание: «В Пскове графика уходит». Уходит, как уклейка?
Уходит, но потом возрождается. Как возродилась в цвете сто лет назад не без помощи Анны Остроумовой-Лебедевой.
Затем кто-то произнёс: «В Пскове всё медленно разлагается». В этой фразе было что-то очень глубокомысленное и не имеющее отношение исключительно к графике.
Процесс художественного разложения своеобразен. Если сравнить его с процессом физического разложения, то важно назвать и ещё одну стадию - стадию раздувания (предшествующую активному распаду). В современном искусстве без этого редко обходится. Вокруг множество дутых величин.
Яблочкина в этом смысле современным художником назвать трудно. Ведёт он себя скромно. Темы выбирает не скандальные. Сама идея проведения выставок не кажется ему плодотворной («кому нужны здесь выставки?») И что самое важное - при этом Дмитрий Яблочкин не замыкается на канонических темах. Отсюда и название новой выставки: «Ad libitum. Свободное исполнение». Это прихоть художника.
«Мы живём и не знаем - где», - как бы между прочим сказал Дмитрий Яблочкин, когда обсуждались «типичные виды Пскова».
То есть мы видим, но не всматриваемся.
Иногда надо выбрать место и, наконец, оглядеться. Всмотреться. Почувствовать.
Алексей СЕМЁНОВ