В Опочке меня узнали. Оказывается, здесь читают интернет и, в частности, статьи о Ямском доме-интернате, о положении в котором я однажды высказался.
К истории с Ямским домом-интернатом для престарелых в Опочецком доме-интернате для инвалидов и престарелых относятся особенно пристрастно.
Руководство Опочецкого дома-интерната считает, что в Ямме старикам было ничуть не хуже, чем теперь в Опочке. К волонтерам, которые подняли шум, здесь отношение настороженное, если не сказать враждебное.
Мне, например, рассказали, что в ближайшее время они снова приедут и привезут просроченные продукты, в частности – сметану.
- И что же вы будете делать? – поинтересовался я.
Директор Анатолий Степанов ответил, что по правилам он не имеет права передавать эти продукты старикам. Но, в то же время, если он не разрешит, его обвинят в том, что он не дает заботиться о стариках.
- А как вы узнаете, что продукты просрочены? – спросил я. – Проводите анализы?
- Ну что вы… Знаете, сколько сейчас эти анализы стоят?...
Примерно такое же отношение здесь и к так называемой гуманитарной помощи…
Директор сам завел разговор о чиновниках, которые в других регионах выбрасывали на свалку одежду, предназначенную для погорельцев.
- Я их, конечно, не оправдываю, но знаете – какую иногда одежду присылают?
По выражению лица директора было понятно, что он бы тоже с удовольствием отправил такую одежду на свалку.
В общем, у меня сложилось ощущение, что живут в доме-интернате так, как будто кругом враги.
- Не доверяю я СМИ, - много раз повторил Анатолий Степанов.
Действительно, была бы его воля – он бы меня в дом-интернат не допустил. Там строгая пропускная система (она должна спасти от спиртного, которое раньше беспрепятственно проносили внутрь). Эта же система спасает и от журналистов. Оказывается, разрешение надо получать от вице-губернатора Псковской области. Я же явился без всякого разрешения. Так что пришлось звонить областным чиновникам, объяснять, что войти на территорию дома-интерната необходимо…
Приехали мы в Опочку по сигналу Жанны Шелковниковой. Она тоже живет в доме-интернате, но, по ее словам, в 2008 году она полтора месяца прожила в Ямском доме-интернате и именно она впервые связалась волонтерами-блогершами из Москвы.
Итак, сигнал был получен. От нас последовал ответный сигнал. Информация стала вываливаться с разных сторон. Вспыли неожиданные обстоятельства, разбираться в которых должна милиция. Все-таки, речь идет о пропаже одежды и, якобы, о претензиях на квартиры. Причем совершенно разные люди говорили о том, что именно Жанна Шелковникова выглядит во всей этой истории не лучшим образом.
Но я бы не сказал, что лучшим образом выглядят и противники Жанны Шелковниковой. Они все время подчеркивали, что формально у них все в порядке. Вот одна справка, вот другая… Если бы я верил только справкам и книгам выдачи, то отправился бы обратно в Псков вполне удовлетворенным.
Но если взглянуть на некоторых стариков и инвалидов, если с ними пообщаться, то немедленно возникают дополнительные вопросы.
А самое яркое впечатление от пребывания в Опочецком доме-интернате у меня осталось от большого цветка, который стоял в вестибюле. Чтобы его кто-нибудь случайно не свалил, его обмотали бинтом, а для пущей красоты в горшок был вставлен флаг «Единой России». Замечательная получилась картинка. Наглядная иллюстрация того, что происходит у нас в России в домах престарелых и инвалидов. И не только там.
ЗАПУТАННЫЙ УЗЕЛ С ОДЕЖДОЙ («Псковская правда-Вече»)
«Всех-то ты жалеешь. Только и делаешь, что говоришь да пишешь о любви к людям. А вот на деле любовь к человеку проявить - к живому, к конкретному…»
Слон Голубоглазый, Федор Абрамов
В Опочке осень для отдельных людей наступила с запозданием
- Можно узнать, что вы читаете? – спросил я у Светланы Петровны Андреевой.
Она молча взяла с тумбочки книгу и показала: Федор Абрамов «Из колена Аввакумова».
Дело происходило в Опочецком доме-интернате для инвалидов и престарелых. Молчала Светлана Петровна не просто так. После инсульта она почти не говорит, а когда в прошлом году поступила в Опочецкий дом-интернат – и не ходила. Совсем как героиня рассказа Федора Абрамова («…я и на ноги встать не могу. Не мои ноги. Не стоят, подгибаются… Не обделена, не обделена страданьями да испытаньями»*).
Испытания у Светланы Андреевой все еще продолжаются, и разобраться в том, кто прав, а кто виноват – не так-то просто.
Не по сезону
В Опочку мы приехали после того, как в редакцию обратилась Жанна Шелковникова. Она тоже живет в доме-интернате. По мнению Жанны Константиновны, с ее подругой Светланой Андреевой поступают несправедливо. Денег на руках нет, банковской карты – тоже, двухкомнатная квартира в Опочке – недоступна, а ключ от нее – у чужих людей. Так утверждала Жанна Шелковникова. Кроме того, она сообщила в редакцию «Псковской правды», что у Светланы Петровны нет верхней теплой одежды и нормальной обуви. Так что ей даже на улицу в автолавку или магазин выйти не в чем. Все это Жанна Константиновна подтвердила и при личной встрече.
Директор дома-интерната Анатолий Степанов не был удивлен заявлением Жанны Шелковниковой. По словам Анатолия Аркадьевича, она способна еще и не такие выдумки. Часа полтора мы с директором и его коллегами пытались разобраться в том, что же на самом деле происходит со Светланой Петровной. У кого находится ключ от ее квартиры? В чьих руках банковская карта? Сколько денег из пенсии уходит на оплату места в платном отделении и сколько должно оставаться? Почему Светлана Андреева ходит одетой не по сезону?
Вроде бы, разобрались. Закон не нарушен. Документы в порядке. Есть вещи, за которые администрация дома-интерната отвечать не может. Светлана Петровна, несмотря на болезнь, - дееспособна. К ее квартире и банковской карте дом-интернат отношения не имеет.
Москва поможет
И все-таки одну вещь я никак не мог понять: где верхняя одежда? На складе сказали, что Светлана Андреева и Жанна Шелковникова недавно вместе приходили и ничего не выбрали. Ботинки со шнуровкой не подошли – завязывать их пока еще Светлане Петровне трудно. Так что приходится пока ходить в рваных тапках. В качестве доказательства Светлана Андреева сняла обувь и, горько усмехнувшись, показала болтающуюся подошву. Отказалась она носить и мужской свитер, который, по утверждению Жанны Шелковниковой, ей предложили на складе.
- А почему не сходить домой и не взять вещи там? – удивился я. – Квартира неподалеку, а в ней, как говорят, имеется все необходимое. И тогда не нужны никакие казенные вещи.
Но ключи от квартиры, как оказалось, находятся у двоюродной сестры в Москве. Пришлось звонить в Москву – двоюродной сестре Ирине Карасевой. И тут открылись неожиданные обстоятельства. Как рассказала по телефону Ирина Ивановна, вся необходимая одежда была Светлане Петровне передана. И, получается, куда-то исчезла. Куда?
Активное воздействие
У директора дома-интерната имеется ходатайство, написанное по просьбе Ирины Карасевой. В ходатайстве говорится, что Жанна Шелковникова «без ведома родственников распоряжается личными вещами», «активно и отрицательно воздействует на С.П. Андрееву и грубо препятствует общению с родственниками и знакомыми». Впрочем, в том же ходатайстве сказано, что к Светлане Петровне «постоянно приезжают родственники, привозят одежду и еду». Светлана Андреева мне этого не подтвердила.
Был момент, когда я подумал, что приехали мы в Опочецкий дом-интернат зря. Писать не о чем, помочь не кому… Разве что посмотреть, пообщаться с людьми. За несколько часов по-настоящему выяснить ничего невозможно. Однако совершенно бесполезной поездку все-таки назвать нельзя. Надо полагать, что приезд корреспондента областной газеты приведет к тому, что верхняя теплая одежда, обувь и головной убор у Светланы Андреевой появятся в ближайшее время. Независимо от того, кто прав и кто виноват.
Хорошая квартира
Все, с кем я в Опочке общался, были доброжелательны и, на первый взгляд, откровенны. Правда, фотографироваться отказывались – за исключением Светланы Андреевой и Жанны Шелковниковой. Кое-какие вещи говорились «не под протокол», и тогда центральное место в разговоре занимала приватизированная двухкомнатная квартира. Дескать, тот, кто в недалеком будущем начнет распоряжаться этой квартирой, тот и есть главное заинтересованное лицо во всей этой истории. Что ж, надеюсь, что здесь обойдется без квартирных махинаций. Хотя информация о том, что к квартирам инвалидов и престарелых проявляет интерес одна из героинь этой истории, имеется. Но эту информацию должна проверять милиция.
Есть человек. Как будто бы, все о нем заботятся. Государство, родственники, коллеги по работе из Опочецкого педагогического колледжа, подруга… Медики поставили человека на ноги, неподалеку находится квартира… А в итоге человеку в холодное время выйти на улицу не в чем.
* «Из колена Аввакумова»
Фото: Алексей Семёнов